➞ English version | German version | Spanish version
„Но ведь он не работает, глянь как в последний раз-то получилось!“
Любой критик капитализма рано или поздно встречается с этой фразой.
Многие ответы на фундаментальную критику существующих социальных соотношений указывают на крах так-называемого ‚реально существовавшего социализма‘ в Советском Союзе и ГДР как доказательство того, что капитализм не имеет альтернатив. „Ну смотри,“ как говорится, „может капитализм не безупречен, но ведь любой другой способ организации человеческого общества неизбежно кончается диктатурой.“
Многие левые в свою очередь считают, что этот аргумент глуп и что разбираться с этим сортом так-называемого социализма и его преступлениями совершенно не обязательно. Но если мы ищем альтернативу капитализму, становится ясно , что мы не можем проигнорировать ту проблему, которою люди с обоих сторон – противники с запада и представители с востока – некогда называли «коммунизм» или «реально существующий социализм». В последующем изложении мы придерживаемся цели, не опорочить поиск фундаментально иной модели общества – модели основанной на человеческих нуждах – и мы уж точно не будем сравнивать государства восточного блока с нацистким режимом. Напротив, мы желаем пояснить, что наша идея коммунистического общества на самом деле имеет мало общего с обеими бывшими диктатурами.
Но чем-же всё-таки был этот ‚реально существовавший социализм‘? Согласно властьимущим того времени, люди вступили на путь к построению безклассового, разноправного общества. Но так-как это общество очевидно ещё не достроилось, переходный период получил своё собственное название – ‚реально существующий социализм‘.
‚Реально существующий социализм‘ I: диктатура над пролетариатом вместо диктатуры пролетариата.
Когда Карл Маркс рассматривает переход от капиталистического к коммунистическому обществу, он говорит о периоде ‚диктатуры пролетариата‘. Во время этой стадии пришедший к власти пролетариат вынужден защищать революцию от бывшего правящего класса. Как-только эта опасность преодолена, учреждения, являвшиеся для этого необходимые, то-есть например армия и государство, становятся излишними и отмирают.
Руководители стран восточного блока взывали к этой ‚диктатуре пролетариата‘ как к идеологическому оправданию методов и структур их собственной власти. В ходе событий потребность в широкомасштабном самоопределении рабочего класса превратилась в свою полную противоположность: диктатуру партийной бюрократии над подавляющим большинством населения.
Под руководством Ленина Октябрьская Революция 1917-го года привела к власти большевистское крыло социал-демократической рабочей партии. Вскоре после этого людям в первый раз действительно удалось установить состояние всенародного самоопределения. Это выражалось, например, в том, что рабочие могли самостоятельно и совместно планировать индустриальное производство, так-как раньше они повсеместно были обязаны выполнять приказы данные свыше.
Но этот период длился не долго. Его конец пришёл в форме диктатуры небольшой партийной верхушки, системе, введённой Лениным и доведённой до крайности Сталиным. После смерти Сталина, возведённый вокруг него и партийной верхушки культ личности был заброшен и начался период десталинизации. Преступления, совершённые государством, были в определённой мере упомянуты, хотя авторитарный стиль правления партийной бюрократии над населением и обширный контроль почти всех областей жизни так или иначе продлился во всех странах восточного блока.
‚Реально существующий социализм‘ II: Свобода через работу вместо свободы от нее.
Страны восточного блока обещали своему населению экономическую систему, которая работала-бы без массовой безработицы, без принципа конкуренции и эксплуатации. Но в реальности, странам восточного блока не удалось развить по-настоящему коммунистическую экономику. Фундаментального разрыва с теми принципами, на которых стоит капиталистическая экономика, фактически не было.
Говоря точнее можно сказать, что власть имущие этих стран имитировали механизмы капитализма. В сущности, они просто поменяли наименование ‚частная фирма‘ на ‚фирма в национальной собственности‘. Основные критерии капиталистического производства – обмен, деньги, заработная плата и прибыль – не были поставлены под вопрос. Это ясно выражается в том факте, что страны ‚реально существующего социализма‘ соперничали даже между собой, равно как с капиталистическими государствами и к тому-же прибегали к военным действиям как к способу расширения сферы влияния на глобальном уровне. Власть имущие этих так называемых социалистических стран на самом деле были рады соревноваться с капитализмом в его центральных областях: рабочий гнет и потребность в эффективности производства, пренебрегая состоянием рабочих. Довольно глупо – неудивительно, что капитализм выиграл это соревнование.
В повседневной жизни при ‚реально существующем социализме‘ эти развития выражались, помимо прочего, в преобладании раскрученного рабочего фетишизма. Людей заставляли к работе, чтобы просто-напросто обогатить государство, а не его население. Иных приставляли заниматься бессмысленными или излишними задачами, дабы создать впечатление ‚поголовного трудоустройства‘. Таким образом, работа превратилась во что-то большее, чем необходимое зло, которое выполняется только когда необходимо. Люди были вынуждены работать настолько-же много, как и при капитализме.
‚Реально существующий социализм‘ III: работящее тело, отвердевшая душа.
Фетишизация работы была только частью этого так называемого ‚социалистического идеала‘. Тяжёлая работа так-же должна была закалить тело, и потребность в высокоморальном и аскетическом стиле жизни напоминала мрачную и гнетущую атмосферу протестантских церквей. Но когда каждый признак слабости подвергается осуждению и на каждое выражение эмоций навешивается ярлык ‚мелочно-буржуазного‘, заложить надлежащий фундамент общества, основанного на реальных нуждах, становится невозможно: способность к эмпатии, неавторитарное поведение и стремление к непринудительной коммуникации существующих нужд. Почему нам важен этот вопрос? Потому что по нашим наблюдениям всякий, кто желает быть успешным при капитализме, должен ожесточаться и развивать свои авторитарные и насильственные качества. Из этого не следует, что мы призываем всех быть ‚добрыми‘ и бескорыстными. Бескорыстия в нашем обществе достаточно – вплоть до добровольной смерти за ‚свою‘ нацию. Нет, интерес к осознанию своих собственных нужд и непринудительной разгласке их-же, вот что нам нужно. По нашему опыту, осознание своих собственных авторитарных привычек может пугать. Тем не менее, это первый шаг чтобы от них отучиться. И так, назад, к ‚реально существовавшему социализму‘ и его культу стойкости: авторитарная индивидуальность,схожая с капиталистической, была развита. Поэтому нас не удивляет, что люди, называвшие себя ‚коммунистами‘, были способны на всякие зверства. Общество, не заинтересованное в поддержке человеческой способности к эмпатии, и вместо этого построенное и отстаивающее авторитаризм и стойкость, представляет из себя прямую противоположность того, что мы назвали-бы эмансипированным обществом.
‚Реально существующий социализм‘ IV: Был ли крах неизбежен?
Когда люди критикуют бывшие социалистические диктатуры, другие возражают, что они возникли при чрезвычайно сложных обстоятельствах. Их исходная ситуация была якобы намного более труднее чем у их соперников на Западе.
В самом деле: Октябрьская Революция в России свершилась, несмотря на давление со стороны капиталистических сил Европы. Запад помогал внутренним врагам революции – ‚белым‘ контрреволюционерам – как только мог. В частности, Германия – которая через несколько лет стала нацисткой Германией, оказывала невероятное давление на советское руководство. Они были должны продвигать индустриализацию, зачастую ценой немалых человеческих жертв, дабы вооружить страну против ожидаемой атаки.
В этих объяснениях есть доля правды. Но они упускают из вида тот факт, что все революции всегда происходят при сложных условиях. Политика, созданная при таких обстоятельствах, должна быть готова бороться с такими проблемами рациональным способом. Даже внутри самой коммунистической партии того времени были слышны призывы создать освобождённое общество индивидуумов, объединяющихся по своей собственной, свободной воле. Трезво рассуждая и меряя по этим меркам, ‚реально существующий социализм‘ несомненно потерпел неудачу.
Однако, отсылки на эти враждебные обстоятельства не должно создавать ложного впечатления, что структуры власти ‚реально существовавшего социализма‘ были всецело основаны на большевистской идеологии Ленина. ‚Демократический централизм‘ не неизбежно ведёт к сталинизму. На практике, ‚партийный авангард‘ Ленина действительно представлял из себя авторитарную власть профессиональных революционеров над партийной основой. Это было заметно в том, что оппозиция внутри самой партии была запрещена и помимо того в том, что основа партии была строго связана решениями партийной верхушки.
Мы считаем, что чистки не были неожиданностью для партии, чья центральная доктрина исторического материализма понимала себя как авангард неминуемой исторической перемены. ‚Необходимый процесс‘, который стагнирует или терпит неудачу, можно объяснить двумя разными способами. Первое объяснение это то, что такие перемены вовсе не были необходимыми. К сожалению, только немногие видели это так, будь-то Лукач, левые коммунисты как Гортер или Паннекук или критическая теория. Второе объяснение начинается с поисков виновных в крахе. Это объясняет ужасно долгий список предполагаемых контрреволюционеров внутри коммунистической партии Советского Союза и других стран. С этим взглядом на историю не удивительно, что Сталин и компания стали самыми успешными убийцами коммунистов во всей истории.
Что теперь?
Даже если наши доводы для рассмотрения вопроса о ‚реально существовавшем социализме‘ абсолютно отличаются от политического мейнстрима, мы считаем что этот проект действительно был катастрофой. Однако делать вывод, что поиск альтернатив не стоит того, было бы глупо. Капиталистическая система, при которой мы живём, означает постоянный террор. Этот террор принимает форму войны, бедности и угнетения в так называемых ‚развивающихся странах‘ но так же всё больше и больше в капиталистических метрополиях. Совершено не нужно вспоминать о 30 000 человек, гибнущих от капитализма каждый день, что-бы стало ясно-поиск альтернативы этой экономической системе не может ждать ни дня.
